Харлампия Ермакова, с которого Шолохов писал Григория Мелехова, чекисты расстреляли в 1927 году.
В январе 1928 года в журнале «Октябрь» началасьпубликация первых двух книг «Тихого Дона». А за полгода доэтого, 17 июня 1927 года по распоряжению ПП ОГПУ СНК от15 июня того же года за № 0314147 был приведен висполнение расстрельный приговор в отношении Ермакова Харлампия Васильевича, скоторого Михаил Шолохов писал Григория Мелехова.
То, что вешенской казак, Харлампий Ермаков, кавалер четырех Георгиев, красныйкомандир конницы Буденного и руководитель антисоветских повстанцев Донецкогоокруга в 1919 году, является прообразом Мелехова, не вызывает никаких сомнений.Об этом говорят многочисленные исследования, да и сами шолоховеды в массесвоей сходятся во мнении, что именно яркий прообраз главного героя являетсястрежнем романа, по значимости не уступающего «Войне и мир» Льва Толстого.
В советское время, особенно в годы сталинизма, Шолохов опровергал какую-либосвязь между Мелеховым и Ермаковым, однако с годами, отвечая на вопросыжурналистов о романе «Тихий Дон», всё чаще и чаще говорил о ХарлампииЕрмакове, как о прообразе главного героя. «Ермаков более подходит к моемузамыслу, каким должен быть Григорий, - признался Шолохов в 1974 году журналистуКонстантину Прийме. - Его предки - бабка-турчанка, - четыре Георгиевских креста захрабрость, служба в Красной гвардии, участие в восстании, затем сдача красным вплен и поход на польский фронт, - все это меня очень увлекло в судьбе Ермакова.Труден у него был выбор пути в жизни, очень труден. Ермаков открыл мне многое обоях с немцами, чего из литературы я не знал... Так вот, переживания Григория послеубийства им первого австрийца - это шло от рассказов Ермакова».
Роман заканчивается возвращением казака домой. В этой связи логично смотритсяконец четвертой книги романа, кажущийся оборванным, несмотря на сильныезавершающие аккорды: «Опустившись на колени, целуя розовые холодные ручонкисына, он сдавленным голосом твердил только одно слово: - Сынок... сынок...
...Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и совсем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром». Шолохову удалосьпоставить последнюю точку романа на тревожных интонациях, пророчащих отрагическом и неизбежном конце.
Впрочем, иного и не могло быть. Продолжение «Тихого Дона» писали уже в ОКПУ,причем настолько тщательно, что следственное дело № 45529 Харлампия Ермакова,которое в настоящий момент находится в музее КГБ и ФСБ Ростовской области,состоит из трех томов.
Донское казачество на протяжении несколько веков выработало особый стильвнутренней демократии и свободолюбия, поэтому Ленинскому правительству ждатьпокорности не приходилось. Особую опасность представляла воинская подготовкаказаков. Мальчики с пяти лет шашками рубили осоку, осваивая беспощадныйбаклановский удар, и к совершеннолетию могли на скаку пополам перерубитьпротивника. При этом они были прекрасными наездниками, метко стреляли, отличнодрались, храбры, но глупо не лезли под пули, придумывая хитрые и внезапные атаки. В этом ключе примечательна оценка Ермакова, данная Семеном Буденным, который,по словам Шолохова, «помнил его по 1-й Конной армии и отзывался о нем как оботличном рубаке, равном по силе удара шашкой Оке Городовикову». Таких бойцовсреди донцов было большинство.
Осознавая это, Оргбюро ЦК РКП (б) выпускает циркулярное письмо от 24 января 1919 г., в котором говорится: «учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признатьединственно правильным самую беспощадную борьбы со всеми верхами казачествапутем поголовного их истребления». На Дону начинаются большевистскиекарательные операции, в ответ на которые вспыхивает казачье восстание, в которомучаствует Ермаков.
Это и вменялось следователем Донобсуда Стэклером ему в вину, когда он 21 апреля1923 года был арестован: «с приходом белых атаман Багаевский за активную борьбупротив революционного движения Ермакова произвел в чин сотника, а черезнекоторое время - есаула. В момент восстания Ермаков лично зарубил 18 пленныхматросов». Обвинение составлено на основании показаний 8 свидетелей.
Между тем, в том же уголовном деле имеются документы, демонстрирующихчеловеколюбие Ермакова. «Я, нижеподписавшийся гр-н села Базки, бывший членпартии и бывший красноармеец Кондратьев Василий Васильев, добровольно ушел вКрасную армию в 1918 году, а мое семейство оставалось в Базках Вёшенскойволости. Во время восстания мое семейство хотели извести или побить, но гр-нЕрмаков не допустил». Таких писем, как и ходатайств об освобождении, десятки, алюдей, подписавших их - сотни.
Так уж случилось, что Харлампий Ермаков не был убежденным монархистом ипонимал необходимость реформ. По его словам, «В январе месяце 1918 года ядобровольно вступил в ряды Красной Армии, занимал все время командныедолжности и в 1919 году был заведующим артиллерийским складом 15 Инзенскойдивизии». Своё участие в Верхнедонском восстании он объясняет обстоятельствамипленения белыми, которые принудили его к боевым действиям против Петроградскихи Московских полков. Возможно и так, но скорей всего его повстанческая борьбабыла осмысленной реакцией на террор. «Нет самого малого поселка, где бы нистрадали казаки от большевиков», - писали в то время местные газеты.
14 августа 1919 года Ленин совершает политический маневр и обращается к казакам: «...Рабоче-крестьянское правительство не собирается никого раскулачивать, не идетпротив казачьего быта, оставляя казакам их станицы и хутора...». Не в силахпобедить казачество, но владея в совершенстве искусством пропаганды, большевикиперевербовывают их на свою сторону. Ермаков «в 1920 году вновь добровольновступает в Красную Армию, приведя с собой отряд в 250 сабель». Он участвует вбоях на Польском и Южном фронтах, а также против банд Махно, Ющенко и Белова.Но, едва вернувшись домой, арестовывается по ст. 58 п. 11 и 18 УК.
Первое заточение Ермакова в Ростовском исправдоме длилось чуть больше двухлет. Летом 1924 года Харлампий Васильевич, 33 лет от роду, был отпущен на поруки, а еще через год его «дело» было прекращено, со странной формулировкой за«нецелесообразностью». В этом была и личная заслуга Ермакова, который грамотно,не хуже профессионального адвоката, построил свою защиту и точно контраргументировал все пункты обвинения.
20 января 1927 года состоялся второй арест Ермакова. Чекистам так и не удалосьнабрать законодательную базу для судебного преследования, а тем более выбить ихХарлампия Васильевича «показаний» на кого-либо. Казак не оклеветал и себя, кактого хотели следователи ростовского ОГПУ. К этому времени ЦИК СССР утвердил Постановление Президиума от 26 мая 1927 года о внесудебном порядке рассмотрения дел, на основании которого ОГПУ-шное продолжение «Тихого Дона» закончилось двумя короткими предложениями: «Ермакова - расстрелять. Дело сдать в архив».
Александр Ситников
Источник: rusobschina.ru
